Читайте больше стихотворений Феликса Чечика и узнайте биографию поэта в четвёртом номере «Тайных троп»в PDF:
◇ ◇ ◇
Две прекрасные Ирины, –
два поэта: Е. и П. –
Новый год и мандарины
одиночеством в толпе.
Без которых время – морок,
без которых жизнь – тоска.
Но отсутствие которых
не заметила Москва.
Потому что ей до жиру,
а стихи до фонаря,
коммунальную квартиру
расселившая зазря.
Белокаменной до фени
две Ирины: П. и Е. –
и любовь, и вдохновенье
снова падают в цене.
Две прекрасные Ирины:
вдохновенье и любовь –
укоризной окарины
не воспользовались вновь.
Но поют назло разлуке,
но поют назло войне,
как протягивают руки
обездоленному мне.
И звучит, врачуя душу,
будто слово рыбарей,
птицей вырвавшись наружу,
позднепушкинский хорей.
◇ ◇ ◇
Облаками черешен, цветущих, как сон, –
был я взвешен и всё-таки был невесом,
но февральская муха, полночно жужжа,
сердце резала без ножа.
Дай уснуть – не жужжи, дай вернуться назад,
где растёт – чисто ртуть, отцветающий сад.
Я – комар в янтаре, я – в июле пчела,
улетевшая во вчера.
Насекомым всегда, насекомым везде –
наступила страда не ходить по воде;
и ходить не могу, и летать не хочу
я, завидуя только грачу.
Баттерфляем ли, брассом? Любви марш-броском
возвратился Саврасов, хоть сам насеком,
и, ликуя, на ветке поёт,
как сорвавший джекпот.
Никому не судья и ответчик всему –
подпеваю и я, невзирая на тьму, –
вдалеке от надежды и мук
под жужжание белых мух.
◇ ◇ ◇
Выживших во тьме – со света
не сживают соловьи.
Человек с рожденья это
сумма горя и любви.
Человек до смерти – снова,
а на самом деле – вновь
ставит прошлое на слово
и не ставит на любовь.
Он уверен, что зачтётся!
Не зачтётся. Не беда!
В чёрный плащ Георга Отса
завернулся навсегда.
Жизнь проходит мимо. Мнимо
и бессмысленно вокруг: дымным порохом без дыма,
вспыхнув, испарился друг.
И любимая, которой
не было дороже на
свете – помощью нескорой
и тоской окружена.
Человек не ждёт ответа
коротая дни свои…
Выживших во тьме – со света
не сживают соловьи.
Нет его счастливей, если
он – ни свет и ни заря –
просыпается от песни
заводного снегиря.
◇ ◇ ◇
След от чашки чая на столе
не успеет испариться: тихо
и безлюдно станет на земле,
и не возвратится Эвридика.
А Господь, конечно, ни при чём!
Всех любя – травинку и букашку,
вымоет, склонившись над ручьём,
вдребезги разбившуюся чашку.
◇ ◇ ◇
Когда я вырасту и стану
намного больше, чем деревья, –
я полюблю ночную стаю
и разлюблю дневное время.
И с ней летая легкокрыло,
я буду счастлив, наконец-то,
как будто птица из акрила,
вернувшаяся в хлопок детства.
Commentaires