Трип
Полиглоты молчат на шести языках. Недоучки идут напролом. Прячет Маленький Мук пистолет в ползунках
и Биг-Мак запивает вином.
У Шалтая-Болтая каштаны в груди.
Белый Кролик нарушил шабат.
Всё хорошее вечно идёт впереди,
за спиной его тянется ад.
Мы поедем с тобой в неказистый портал
на колёсах – куда без колёс?
Белый Кролик тебе примерещится там,
мне – Медуза в гадючинах кос.
Как же плющит, о Господи! Как же стучит
сердце мира о глину ребра!
Как сияет в руках моих зеркало-щит
и горчит, расширяясь, дыра
цвета ночи... Беги, Белый Кролик, беги,
осенённый созвездием Рыб,
по пустым рукавам зазеркальной реки.
Видно, там и кончается трип.
◆◆◆
В невесомости сна невесомый
снег летит на дома и газоны,
разгулявшимся ветром влеком.
Он летит, но не падает, ибо
это сон. И крылатая рыба
рассекает метель плавником.
Чёрт на крыше дымит папиросой.
Вот он удочку в небо забросил,
зацепился крючком за луну...
Покружился в потёмках над спящим
птеродак (ископаемый ящер)
и поймал ледяную волну.
Чьё там в тучах окно запотело?
Машет спящему тонкое тело:
«До свидания, мой дорогой!»
Входит доктор, окутан тенями,
говорит: «Мы его потеряли», —
и выходит, сливаясь с пургой
◆◆◆
Левиафан голосом Левитана:
«Братья и сёстры, враг как всегда не дремлет.
Пятнадцатиглазые капитаны
сожгли четыре деревни;
разрушили город Эн (даром что впавший в ересь,
трупы рыб и чаек оставляющий за кормою).
Дамы и господа, я вижу, что вы разделись.
Так не тушуйтесь, входите в море.
Научу вас ходить по воде, быть самой водою,
делать из нереид консервы
под морскою полынь-звездою,
чей свет рассеян...»
Левитан голосом Моби Дика:
«Горек на вкус аквалангист Иона.
Не за ним ли спускалась в ад красная Эвридика?
Не его ли искали агенты Бен-Гуриона?
Смотрят в себя вышки сторожевые.
Книга Чисел горит, Книга Судей заплесневела.
Дети мои, кончилась Ниневия!
Остаются одни каверны,
впадины и провалы в местах пустынных,
вечная белизна за стенами морга...
Мировой океан вкладывает персты в них
и ревёт от ужаса и восторга».
Жак
Друзья Жака, его жёны, любовницы,
родные и неродные дети
сидят за круглым столом.
Из коридора доносится лай –
это собака Жака играет с котом Жака.
За распахнутым в летнее утро окном
висят хрустальные шары
с заснеженными городками внутри.
По идее шары должны были бы упасть и разбиться,
но с точки зрения горожан, это плохая идея.
Сама квартира
напоминает аквариум с голубоватой водой,
так что распластанные на паркете морские звёзды
и резвящиеся в воздухе рыбы-попугаи
никого не удивляют.
Дородная шатенка (возможно, это горничная)
открывает шкаф,
из которого тут же начинают вываливаться
скелеты Жака.
Всего скелетов двенадцать,
но если рассматривать их в зеркале,
получается двадцать один.
Под потолком раскачивается на светло-серой нити
крепенький паучок.
Кажется, это и есть Жак.
«Прекращай валять дурака и спускайся к нам!» –
кричат ему люди за столом.
Жак смотрит на них с сомнением.
Жак не отвечает.
◆◆◆
Тьма накрыла ненавидимый Кроликом огород
(ни одной морковки на грядках,
сплошь какие-то экзотические несъедобные овощи).
Поздний вечер наводил на плетень длинные тени.
Высоко-высоко, под незримым куполом грубого мира
висели тусклые звёзды.
Кролик уже битый час звал Алису,
но девочка либо не слышала, либо её просто здесь не было.
Болванщик и мышь Соня остались под землёй.
Шалтай упал, когда они с Кроликом перелезали через плетень,
разбился и умер.
Даже несгибаемый Чеширский кот превратился в кота Шрёдингера,
и теперь было непонятно, улыбается он или злится.
«Хана сказке», — подумал Кролик,
увидев измождённого тысячелетнего старика
с лагерным номером на руке.
За плетнём шумно мочились римляне,
и гортанный лай немецкой овчарки
смешивался с далёким пением муэдзина.
Читайте другие стихотворения Михаила Дынкина в 5 номере «Тайных троп» в PDF:
Comments